1. Владимир Семенович, знакомство обычно начинается с традиционных и простых вопросов. Итак,  когда и где Вы родились, выросли?

 - Появился я на свет в 1948 году, на станции Сарыозек Талдыкурганской области, в семье военнослужащей. Так что воспитание начал проходить среди многочисленных воинских частей этого знаменитого до сих пор полигона. Потом меня забрал к себе, в аул Кугалы, дедушка, давший мне свою фамилию. Здесь учился с первого по четвертый класс, а восьмой окончил в Сарыозеке. Школа была на высшем уровне, преподавали в ней жены офицеров из Москвы и  Ленинграда. Когда с мамой и ее двумя сестрами мы переехали в Алма–Ату, по уровню знаний я ничем не отличался от столичных школьников.

-  Что наиболее запомнилось Вам из жизни в родительском доме, из школьных лет?

 - Наша прекрасная, большая, дружная семья, у меня было три мамы (смеется), которых я различал только по именам. А в Сарыозеке произошло знаковое для меня событие – там я впервые увидел и услышал военный духовой оркестр, который сопровождал все мероприятия. Звучание пленило душу, а в глаза бросились почему – то только два инструмента. Прежде всего, красивая черная дудка с серебристыми клапанами – кларнет и изящно изогнутый саксофон. И как говорится, все пошло, поехало.

 - Значит, именно это определило выбор  Вами профессии?

 - И так можно сказать, и не совсем. В 1964 году мужа маминой сестры перевели в Джамбул, с этого года я здесь. Поступил в железнодорожное ПТУ-12 (впоследствии ГПТУ № 88 – Прим. ред.) Здесь был большой духовой оркестр, где мне дали тенор, начал играть. Поступил в музыкальную школу, где еще не было класса кларнета, но мы с Женисом Акылбаевым самостоятельно осваивали этот инструмент. Потом музыкальное училище по классу кларнета в Ташкенте, откуда меня призвали в армию. Вот там и определилась окончательно моя профессия.

 - Армейская жизнь, романтика, наверное, служили музыкантом, а как говорили некоторые – это была синекура, ведь музыканты считались «белой костью»  Можно об этом подробнее?

 - Ничего подобного! К сожалению, никакой романтики. Меня призвали в 1968 году, попал в Западную Белоруссию, оттуда через Ужгород и станцию Чоп в Чехословакию. В составе войск Варшавского Договора 22 августа мы вошли в город Кошице,  Цветами нас не встречали, там были и слезы и смерти… Мы выполняли приказ, действовали согласно присяге, остальное – удел политиков и истории. Я служил сигналистом, был автоматчиком, гранатометчиком, снайпером, какая тут синекура?! Через восемь месяцев пришел мой оркестр и началась служба кларнетистом сначала в полковом, а затем в штабном оркестре Центральной группы советских войск. Теперь можно говорить, что отсюда началась моя профессиональная деятельность.

 - Так что же дала Вам эта, как принято называть армейскую службу, школа жизни?

- Дисциплину. Грех жаловаться, хотя бы потому, что мне всегда везло на хороших, я бы сказал уникальных людей. Дирижером нашего оркестра в Чехословакии был Заслуженный деятель искусств Белоруссии, член Союза композиторов СССР майор  Эдуард Казачков, тот самый который для консерваторий написал учебник «Техника дирижированияи и работа с оркестром». Я тесно общался во время его гастролей в ЧССР с Олегом Лундстремом, легендарным основателем и руководителем известного во всем мире джаз–оркестра. В Братиславе посчастливилось присутствовать на репетициях оркестра выдающегося эстрадного дирижера Густава Брома, где слушал Мейнарда Фергюсона, «золотую трубу» мирового джаза.  Хорошо знаком со звездой чешской эстрады, певцом Карелом Готтом. Я буквально «варился в этом котле». Два с половиной года в армии далее мне такую школу, значение которой невозможно оценить словами.

 - Вам можно только позавидовать. А что потом?

 - Как говорится, «судьба играет человеком». По всем данным после Чехословакии я должен был  учиться в Институте военных дирижеров.  Приехал в Джамбул, перевелся на заочное отделение Ташкентского музучилища. И получилось так, что меня «перехватил» Юрий Шпильберг, замечательный музыкант и педагог, возглавлявший факультет общественных профессий Джамбулского гидромелиоративно-строительного института. По его приглашению учился, и в 1980 году окончил этот институт, стал инженером – механиком, все годы учебы играл в эстрадном оркестре института. По направлению уехал в город Владимир, где дослужился до главного механика местной ПМК, даже получил там квартиру. Но в Джамбуле оставались жена и дочь, родители, и я, отказавшись от всего,  вернулся домой. С легкой руки самого молодого ректора в Казахстане, каким был Марс Уркумбаев, принял факультет общественных профессий ДГМСИ.

 - Выходит, сожалеть не о чем,  все складывалось удачно?   

 - Жалеть о чем-то личном все равно, что искать прошлогодный снег. А вот сожалеть о том, что важно для общества – это нормально, может что–то изменится в лучшую сторону. Жаль, что нынешняя молодежь лишена тех богатейших возможностей по свободному доступу к культуре, музыке, что были при Союзе. В городе работали пять музыкальных школ, сейчас одна… Музшколы действовали во всех районных центрах и в крупных селах. Духовые оркестры были в каждой средней школе, на каждом предприятии…  Наверное то, что не один я об этом сожалею, а многие, слилось в такой мощный поток энергии, что постепенно культурные возможности начали расти (смееется) Немного жаль, что я не закончил Институт военных дирижеров, сейчас бы это тоже пригодилось. Я думаю, Вы знаете, что лично я предпочитаю не заниматься критикой, а делать то, что может поправить положение.

 - Да знаю, и не я один. Тем более, что общественность часто говорила и  говорит о Ваших достижениях. Без излишней скромности, не откажетесь напомнить для наших читателей?

 - О достижениях коллектива нужно говорить, не один я работаю. Гордость любого педагога – его ученики и выпускники. Перечислять всех займет много времени, назову такие громкие имена, как Иван Бреусов и его группа «101», Беркут, Тахмина – наши бывшие студенты. Да что говорить, «Казахконцерт» где-то процентов на 80 состоит из наших ребят. Нынешний директор областной филармонии Асылхан Шиниреков – тоже наш бывший выпускник.

 - Все время творческую, педагогическую  работу с оркестром «Жибек Жолы» Вам приходится совмещать с административной, как декану факультета дополнительного образования, теперь уже в Таразском государственном пединституте. Не мешает ли одно другому, или у хороших музыкантов это обычная практика?

 - Без рисовки скажу, что не мешает, а наоборот, помогает. Чтобы чего – то путного добиться, надо как можно больше работать, особенно это касается искусства, музыки в том числе. Помню, как своим кларнетом, я всей округе по 12 часов в сутки всем мозги высвистывал. Мы с преподавателями, которых я подбираю по себе, и они такие же трудоголики (смеется), делаем общее дело, работаем на подъем культуры родного края – не сочтите это только фразой.

 -Тогда, пожалуйста, конкретней. Как это воплощается в деятельности вашего факультета?

 - Будущим педагогам мы даем дополнительное образование по восьми специальностям: руководитель оркестра казахских народных инструментов, лектор по вопросам экономики, руководитель казахского (русского) театрального коллектива,  эстрадный певец, руководитель вокально-инструментального ансамбля, хореограф, журналист (совместно с филологическим факультетом). Одну из них по выбору, с соответствующим сертификатом выпускники получают за три года учебы. В этом году мы добавили еще одну, востребованную временем - дизайнер компьютерной графики. На ярмарках вакансий директора школ охотно берут, к примеру, учителя математики, который еще и хореограф или музыкант. Такой ведь даст ученикам во стократ больше, чем просто преподаватель – предметник. Образовательную и воспитательную функции несет и наш  эстрадный оркестр «Жибек Жолы».

 - Каким образом?

 - Воспитывает и образовывает сама музыка, а в нашем репертуаре есть все – от народных мелодий до эстрадных обработок и сложных джазовых композиций. Люди соскучились по такой музыке, тянутся к ней, и мы всегда готовы дать возможность слушать ее. Прошу заметить – не за деньги. Я вижу, как выросли наши ребята, с которыми мы в свое время начинали с простенькой мелодии Евгения Доги из кинофильма «Цыган». Сегодня оркестру по плечу сложнейшие композиции Дюка Эллингтона. Благодаря заинтересованности и  поддержке ректора института Аскара Абдуалы, мы почти завершили оснащение оркестра новенькими фирменными инструментами, получили хорошую униформу.

 - Мы вновь заговорили о музыке. Ваше мнение о так называемой «живой музыке», царящей ныне в ресторанах, на концертах, когда на сцене воспроизводящая фонограммы аппаратура и, в лучшем случае, синтезатор с ритм-компьютером и один певец, или один музыкант?

 - Дело дошло до анекдота. Один владелец известного ресторана сообщил мне, что по вечерам у него живая музыка и на мой недоуменный вопрос гордо ответил: «Медленной музыки не будет, а только быстрая, живая» (смеется). Речь, наверное, должна идти о музыке, исполняемой музыкантами вживую, а не под фонограммы. Это дают исполнители, пусть будет флейта и фортепиано, скрипка и гитара, или ансамбль, оркестр, но обязательно вживую. Все остальное – профанация.

 - А что вы можете сказать о нынешнем состоянии музыкальной культуры в области?

 - Я доволен, что к руководству ею пришла Айнур Саденова, рад, что она сумела «с нуля» создать большой, настоящий оркестр народных инструментов. Меня взволновало, что летом она собирается провести фестиваль искусств. Ей удалось сдвинуть огромный айсберг безразличия,  и я желаю ей всяческих успехов. Хотелось бы обратить внимание Управления культуры на то, что вот уже лет восемь представители нашей области не участвуют в республиканском конкурсе молодых исполнителей «Жас канат» - это никуда не годится. Познакомьтесь – вот Асель Уашева, наша выпускница. Она подала заявку, готовится на конкурс за собственные средства, а их надо очень много. В апреле состоится первый тур, так может ей помогут со спонсором?

 - Завершим наш разговор тоже традиционно. Ваши планы на будущее?

 - Хотелось бы выступить с оркестром на большом международном конкурсе, показать, на что способны жамбылцы. Планов много, пока не хочу их все раскрывать.

 - Спасибо за интервью!