Труженица тыла Пелагея Цыгулева, в девичестве Шпенькова, сегодня живет одна. Матери Марфы Васильевны давно уже нет, дети разъехались.

В память о своем брате Михаиле Шпенькове, ушедшем на фронт совсем молодым, Пелагея Ефимовна бережно хранит все, что осталось: пожелтевшие от времени, с потрепанными уголками документы, среди которых — справка о призыве на фронт, похоронка и несколько фотографий. Михаилу не было и семнадцати, когда его, ученика десятого класса средней школы №36 станции Жамбыл, вместе с одноклассниками призвали на фронт в августе 1942-го. Минуло немало лет, но момент прощания со старшим братом Пелагея Ефимовна помнит как сейчас. Тогда она училась в седьмом классе.

— В тот день я пришла из школы, и мама попросила меня принести хлеб, — вспоминает она. — За хлебом мы ходили на мучной базар, тогда располагавшийся в районе центральной площади. Хлеб получали по карточке. Когда вернулась, меня встретили проживавшие тогда у нас эвакуированные во время войны квартиранты — еврейская семейная пара. От них я узнала, что брат сейчас отправляется на фронт, а мама провожает его на вокзале.

К сожалению, Пелагея так и не успела попрощаться с братом. В память об этом дне у девушки осталась пилотка, кинутая кем-то из вагона. От сына мама получила всего несколько писем с фронта. Сохраниться им было не суждено: уничтожило случившееся однажды небольшое наводнение. Но строчки из них Пелагея Ефимовна знает наизусть. Уж больно близки сердцу эти слова.

— …Дорогая сестренка, — цитирует она по памяти строки из письма, — мы видели, как ты бежала, в белой кофточке с красным галстуком, черной юбочке. Ты у меня такой осталась в памяти… Мы впервые за три месяца пребывания на фронте спим в теплом доме, на мягкой перине (соломе). Хозяйка печет блины из черной муки, но не для нас. Когда я смотрю на нее, то представляю Вас, мама…

Среди старых документов есть письмо, адресованное маме погибшего Михаила Шпенькова от командира:
«…Ваш сын выполнял боевую задачу со своим подразделением и погиб смертью храбрых… Он бился до последнего патрона, уложил немало фашистов. Не печальтесь… Мы, бойцы и командиры, в боях отомстим за смерть Вашего сына. Больше работайте в тылу, помогайте Красной Армии. Лишняя минута Вашего труда ускорит победу над фашизмом. Ваш сын похоронен в Орловской области, в селе Борисово, 17 марта 1943 года.»

Один из старших сыновей Пелагеи служил в городе Смоленске. После демобилизации ему удалось побывать на дядиной могиле. Там сельчане до сих пор присматривают за могилками павших воинов, а сама Пелагея так и не смогла побывать в тех местах.

Вместе с ее старшим братом нелегкие тяготы военного времени мужественно разделили и его друзья, одноклассники.

— Матвей Бучнев, Михаил Ефременко, Евгений Давыдов, два брата — Иван и Александр Осколкины. Они, кстати, единственные, кому удалось вернуться живыми, — вспоминает Пелагея Ефимовна. — Единственный родственник одного из ушедших на фронт юношей — Бучнева — оставшийся здесь, это его племянник.

К сожалению, сейчас в школе, где когда-то учились эти ребята, на памятной доске по какой-то причине отсутствуют их имена. Женщина считает это неправильным, ошибку нужно исправить. Она уже приходила в школу, обращалась к руководству, но ее предложение так и осталось незамеченным.

Не получала семья и полагающиеся льготы, хотя в справке, выданной 29 августа 1942 года Джамбулским райвоенкомом, четко написано, что семья призванного пользуется установленными льготами для военнослужащих. Позже в собесе Пелагее Ефимовне объяснили, что из-за возраста молодого бойца, оказывается, семье не положены какие-либо пособия. Ведь он еще даже и не работал тогда. Сама Пелагея Ефимовна тоже за все это время не удостоилась внимания, хотя и является труженицей тыла. Хочется надеяться, что в преддверии приближающейся юбилейной даты вспомнят о каждом ветеране, живом или погибшем.

Светлана ГЛАДКОВА,
фото автора