В тридцатых годах минувшего столетия казахские степные просторы оказались зажатыми в железные тиски тиранической власти Ф. Голощекина.

Решение о конфискации байских хозяйств переросло в трагедию, привело к тому, что отобрали скот даже у середняков.

 

Испокон веков свободолюбивые кочевники подверглись насильственной коллективизации. Начались массовый голод и падеж скота. Степь застыла в своем отрешенном равнодушии от всепожирающего огня засухи. Горестно приумолкли аулы, дороги боязливо разбежались в разные стороны, орошенные горькими людскими слезами.

Джумагуль после смерти мужа осталась молодой вдовой с тремя детьми на руках. В прохудившейся черной юрте изо всех щелей ухмылялась нищета. Дети каждый день жалобно плакали, просили кушать. Мать собирала травы, колоски и варила похлебку. Глядя на измученных детей, она плакала от безысходности. Вскоре обе обессиленные дочурки уже не могли выходить из юрты и целыми днями лежали на кошме. Августовским утром Джумагуль не смогла их разбудить. В степи выросли два холмика. От невыносимого горя женщина занемогла. Она чувствовала, что долго не протянет, и уже думала не о себе, а только о сыне. Молилась, чтобы он выжил.

Однажды на рассвете Джумагуль разбудила Шакена: «Вставай, мы поедем в город». «А что мы будем там делать?» - с любопытством спросил мальчик. «К людям… Там хлеб, там твое спасение, сынок. Среди людей ты не пропадешь, они помогут, вот увидишь», - ответила мать, вытирая слезы. «А ты останешься со мной, апа?» - испуганно вопрошал Шакен, глядя в глаза матери. «А я потом приеду за тобой. Мы вернемся в аул, ты только слушайся хороших людей, - мать обняла сына. – Пойдем, мы должны успеть…» 

Они ехали на бричке, и Джумагуль казалось, что они везут не только свое горе, свою личную боль. Вместе с ними печально вздыхала, сетовала в ковыли, гнулась на ветру и вопреки всему стоически держалась судьба целого народа.

В полдень они приехали в город. Мать оставила сына в детском доме. На прощание крепко поцеловала Шакена и сказала: «Да поможет тебе Аллах!»

Джумагуль медленно побрела по дороге, слезы душили ее. «Апа, когда ты вернешься за мной?» - закричал ей вслед Шакен. «Скоро…» - устало помахала ему мать истощенной рукой.

Сын больше никогда ее не увидел. Джумагуль, собрав последние силы, все же дошла до станции, у нее кружилась голова. Вдруг у женщины подкосились ноги, и она упала на землю. Встать Джумагуль уже не смогла.

В этот день в детдоме Шакена выкупали, переодели в чистую одежду, покормили вкусной кашей. Ночью, сморенный усталостью, мальчик крепко заснул, держа в руках кусок хлеба – для мамы…

Через всю жизнь Шакен-ата пронес светлую благодарность русским врачам, спасшим его от голодной смерти, и учителям, которые не только научили его  читать и писать, но и озарили его детскую душу светом добра и красоты.

В ноябре 1942 года Шакен ушел воевать. Солдат из Казахстана участвовал в освобождении Белоруссии, Украины, Польши. Он отдавал свой солдатский паек голодным детям в сожженных деревнях. Шакен Ашимбаев знал истинную цену хлеба.