- Юрий Иванович! Откуда у Вас такая звучная двойная фамилия?

 - Я представитель очень редкого народа – эвенков. Ханинга – это фамилия моего деда и отца, а Бекназар – фамилия моей жены.

 - Как вас с супругой свела судьба?

 - История несколько мистическая. Наши отцы родились в один год, месяц и день, 3 сентября 1906 года. Мой был убежденный коммунистом, полковником Советской Армии, а ее отец боролся с большевиками, потому что был представителем очень знатного байского рода с ханской кровью в третьем поколении. Наши отцы никогда не встречались, не видели своих внуков. Мы решили объединить эти фамилии, дать их своим потомкам. Кстати, моя супруга известная актриса, работает в Астанинском театре, является профессором Казахского национального университета искусств.

 - Откуда Вы родом, где росли, учились?

 - Родом я из Усть-Каменогорска. Отец приехал туда из России, построил больничный городок и много лет был главврачом этой больницы. Я никогда не мечтал о театре, профессионально играл в хоккей в команде «Торпедо», После школы почему-то окончил филологический факультет местного пединститута, а потом вместе с двумя однокурсниками, молодыми поэтами, создал студенческий театр поэзии.

 - Как начинался Ваш путь в профессию?

 - Прежде всего, я понял, что это мое место, там мне комфортно. А до того кем только ни был: учителем недолгое время, рабочим, электрослесарем, стропальщиком, тренером в детской спортшколе. Окончил театральное училище имени Бориса Щукина в Москве (ныне - это Театральная академия) у великого преподавателя, профессора Александра Поламишева, вернулся в Казахстан, где 35 лет работаю в театрах.

 - Слышал, что на одном месте Вы не любите засиживаться. Это правда?

 - Да, можно говорить о моих творческих скитаниях и исканиях по городам и театрам Казахстана. Работал художественным руководителем Немецкого театра, ставил спектакли в Корейском театре, и в ряде казахских театров. Своим личным достижением считаю, что «Гамлета» - самую сложную пьесу мирового репертуара - поставил в Алматы именно я. Сначала в Академическом русском театре драмы имени Лермонтова, а позже в Академическом казахском театре драмы имени Ауэзова. Эти спектакли, предмет моей профессиональной гордости, идут до сих пор. В этом году первая моя постановка будет в Таразе, меня сюда пригласили, чему я очень рад.

 - Помимо режиссерской работы чем занимаетесь сейчас?

 - Я профессор Казахского национального университета искусств. Покойный Азербайджан Мамбетов и я открыли в нем кафедру актерского искусства и режиссуры, теперь у меня много учеников. Возникло желание поделиться своим опытом Их успехи радуют меня гораздо больше, чем мои собственные. Главная моя деятельность сейчас – это подготовка будущих актеров и режиссеров. А делать постановки – это болезнь какая-то, она никогда у меня не пройдет.

 - Так сколько же спектаклей на Вашем счету?

 - Со счета давно сбился, но 70 будет точно.

 - Ваше мнение о современном драматическом театре вообще?

- Мне проще говорить о моем родном Казахстане. Когда-то я написал работу «Русский театр в Казахстане. История и перспективы». Выводы, к которым я пришел, такие: русский театр в Казахстане – это нечто иное, чем в России. Я говорил и говорю режиссерам, актерам, что мы должны иметь свою идеологию. Некоторые считают, что мы - маленький островок России. Я думаю, что мы - Русский театр Казахстана. Наши актеры родились здесь, выросли; мы воспринимаем казахский менталитет, язык, музыку, архитектуру, костюм, живем в этой среде. Это богатство, от которого открещиваться не надо. Нужно найти свой почерк, где была бы и русская составляющая и азиатская. Я за евразийство, потому что любая национальная изоляция ведет к художественному кризису. Глупо не использовать то, что Бог дает другую культуру, которая живет даже не рядом, а вместе с моей, русской.

 - Должен ли современный театр идти на поводу вкусов современной публики или должен воспитывать их?

 - Трудно сказать, но какая-то часть публики действительно требует дешевых комедий, потому что народ больше на них ходит. Я их терпеть не могу! Старая песня: «Жизнь тяжела, своих проблем много. Достоевского нам не надо, Чехова нам не надо и все такое… Даешь нам французскую комедию»! А я не согласен! Самое главное не комедия или трагедия, а качество спектакля. Надо сделать так, чтобы посещение театра было престижным. А пока у нас ни на хорошие спектакли не ходят, ни на плохие. Надо, чтобы ходили на все, потом спрашивали друг у друга: «Как, Вы не видели этот спектакль? Да Вы что с ума сошли?!».

 - В этом плане что Вы можете сказать о нашем маленьком провинциальном театре, о его репертуаре, режиссуре, актерах?

 - Думаю, что маленьких провинциальных театров не бывает. Бывают хорошие или плохие. Не могу об актерах и режиссерах судить, корпоративная этика не позволяет. Я не самоубийца, а Айтматов – это очень не просто, но я приехал именно в этот театр ставить именно этот спектакль - «Пегий пес, бегущий краем моря» по мотивам повести Чингиза Айтматова. Что-то в театре мне нравится, что-то нет, но это мои личные проблемы. Спектакли у вас разные – это хорошо. Как режиссер ответственно заявляю: с этой труппой я возьмусь ставить любой спектакль. Здесь есть и молодежь, и опытные, звездные актеры. Самое главное есть: талант, душа, организация труда. Да, есть актеры без образования, но мы с директором театра Викторией Дадаевой ведем переговоры с тем, чтобы наш университет искусств сделал целевой набор в Таразе актерского курса. Он должен будет вернуться сюда. Это реальная возможность усилить труппу. Но и сейчас она вполне способна решать любые серьезные художественные задачи, от Шекспира до Чехова.

 - Театр со временем меняется. Режиссеры все больше эпатируют публику, многие впадают в политику, не потому ли Вас считают одним из самых скандальных режиссеров?

- Не наше это дело - политика. «Мы не врачи, мы боль», - как сказал один мой коллега. А эпатирование публики - это о форме подачи спектакля. Я поставил «Женитьбу» в Бишкеке, так там главная героиня в футбольной форме… Если получается спектакль в этой манере – удача, не получится – *пи* эпатаж. Наверное, меня считают скандальным не в человеческом плане – я человек мягкий. Вообще, это комплимент для меня. Одни люди спектакль обожают, другие ненавидят. К примеру, в Астанинском театре, в «Ревизоре», сцена взятки мною сделана смешно, но ведь это трагедия! Я считаю, что проблемы взяточничества не существует, она решена раз и навсегда. Все готовы дать взятку и все готовы ее взять. Что я буду с этим бороться? А вот посмеяться над этим могу, ведь сатира и смех лечат.

 - Спасибо за откровенную беседу!

 

 

 

10 вопросов о разном Юрию Ханинге–Бекназару:

 

 - Что Вы цените в людях?

 - Личность яркую, самостоятельно думающую и чувствующую.

 - Идеальный мужчина – это?

 - Для меня это актер Нурмухан Жантурин. В нем собралось все то, что я ценю в мужике.

 - А идеальная женщина – это?

 - Моя жена, Заслуженный деятель Республики Казахстан Лейла Бекназар-Ханинга.

 - Кто в доме хозяин?

 - Она же.

 - Кто в семье больше должен заниматься воспитанием детей?

 - Никто, ибо этим заниматься бессмысленно. Помните, как у Александра Дольского? «Осточертевшие с детства уроки детям своим безнадежно внушаем». Ничего внушать не надо, что-то делать заставлять не надо – детей надо любить!

 - Ваш любимый кинофильм?

 - «Мамино» Георгия Данелия.

 - Ваше любимое блюдо?

 - Куырдак.

 - Много ли у Вас друзей, и что для Вас означает дружба?

 - Не верю тем, у кого «много друзей», все это мельтешение, приятели… Друг – это тот, который свое отдаст тебе просто так. Один друг у меня есть – Кайрат Чужетов, бывший солист театра оперы и балета имени Абая. Он все отдаст за меня, а я за него.

 - Если бы у Вас в руках оказался миллион долларов?

 - Я бы взял коробку из-под ботинок, положил деньги туда и поставил под кровать. Утром искал бы коробку ногой – стоит, и с легким сердцем уходил на любимую работу. Нет, полмиллиона я бы отдал Виктории Викторовне, чтобы она купила для театра автобус (смеется).

 - Если бы появилась возможность, что Вы изменили бы в своей жизни?

 - Выбор в жизни делал я сам, жизнь состоялась так, как я ее сложил. Иной моя жизнь быть не могла, не надо ничего менять.